Если я не ошибаюсь, то такого блюда, как дефлопе из палабы с семечками кациуса с крутоном,  не существует. Как нет и баграсьона, протертого под соусом бариоль, маленьких волованов с тушеными раками, дюбари (не знаю, как склоняется это слово) из свежей пьемонской суграмы, альбуфры в листьях молодого бахтауронга и гофрета с мелко-нарезанными валеримами под соусом из прогадры. Все остальное в фильме – голая, то есть совершенно неприкрытая правда.

Кажется, их уже пять. Кажется, продюсеры не собираются останавливаться. Но ужас не в этом. А в том, что они по-прежнему пугают, а нам по-прежнему страшно.

Как говорил Михаил Булгаков: «Человек без сюрприза внутри, в своем ящике, неинтересен». Но если фигурально выражаться, можно всю жизнь оставаться непонятым, лучше всё говорить напрямую и взаправду. Ведь правду говорить легко и приятно. Таким же правдивым, а не жанровым фильмом является «Черный лебедь» Даррена Аронофски. Это текст в широком смысле слова, где чувствуется каждая буква и запятая. Это не помпезное кино, а эклектичная лента на надрыве, с нервом.